Фото: www.city-news.ru
… На момент аварии выпускник физмата ярославского педагогического, 39-летний майор Олег Епифанов командовал батальоном патрульно-постовой службы УВД Ярославской области. Патрульно-постовая служба образца 1988-го насчитывала 444 человека и состояла из 7 рот: по одной на районный отдел милиции и особой роты оперативного реагирования. На ее основе позже сформировали ОМОН. В оперроту брали только спортсменов уровня кандидата и мастера спорта.
– Был у нас спортсмен по фамилии Омаров. При задержании преступников один заменял целую группу, – вспоминает Олег Игоревич. – Однажды перед ДК Добрынина пять милиционеров пытались усадить в машину задержанного. Тот упирался, выворачивался. Толпа зевак вокруг зубоскалила. Позвали Омарова, и он в одиночку упихнул «злодея» в машину.
Командовать батальоном было непросто. Ребята – не интеллигенты, что называется, с улицы. Служба в ППС не считалась элитной и изобиловала ЧП. Пэпээсники то потырят мелочь из карманов подобранного на улице пьянчужки, то сломают челюсть мирному гражданину.
– Тем не менее батальон работал эффективно, – считает Олег Игоревич. – Только в год аварии мои ребята по горячим следам раскрыли 444 преступления!
В ту студеную ночь именно они первыми оцепили место аварии, а сам Олег Игоревич спас Волгу от отравления смертельным ядом до самого Нижнего...
Молоковоз под насыпь История «гептильной» аварии написана в уголовном деле да в газетах по воспоминаниям очевидцев. Дело за отсутствием состава преступления закрыто еще 12 октября 1988 года и, возможно, уже утеряно. Тем ценнее любые воспоминания...
О сходе вагонов с рельсов первым в УВД сообщил подчиненный Епифанова капитан милиции, замполит 3-й роты Александр Пермяков. Завершив ночное дежурство по городу, 80 человек третьей смены батальона ожидали развозки по домам в служебных автобусах. Когда дежурный по УВД Николай Сорокин сообщил об аварии, пэпээсники рванули на место и вплотную закрыли периметр трагедии.
На месте катастрофы царил хаос. Как всегда, были паникеры, слоняющиеся бездельники и люди, пытавшиеся делать свою работу. К паникерам Епифанов относит начальника охраны цистерн с гептилом.
– Я бы его под суд отдал! – даже через 30 лет Олег Игоревич горячится. – Он путался под ногами и всем угрожал пистолетом. А я ему втолковывал, что у нас оружия больше!
Болтался и ничего не делал машинист поезда.
– У него были опечатанные документы на груз, – вспоминает Епифанов. – Ему нужно было получить разрешение на их вскрытие в дежурной части Ярославля-Главного. Я просил машиниста позвонить. Он отказывался.
Епифанову было понятно: в цистерне смертельный яд. Два солдата-башкира, сопровождавших цистерны, уже полумертвые лежали на насыпи, изо рта у каждого шла пена. Епифанов попросил отвести батальон дальше от химиката.
– Нет! Будешь стоять! – запретил замначальника охраны общественного порядка УВД Александр Лопухин.
Епифанов отвел людей на 150 метров от места аварии самовольно. И спас им жизнь. Ведь батальон стоял в оцеплении без противогазов и без костюмов химической защиты – «химдымов». Позже привезли противогазы. Практически все нерабочие. «Химдымы» пэпээсники так и не получили. Технику безопасности не соблюдали все: и медики, и железнодорожники-восстановители, пилившие сцепку смертельной цистерны, работали без противогазов.
Еще Олег Епифанов проявил находчивость, за которую люди его должны благодарить. Лившаяся из цистерны струйка гептила стремилась по насыпи прямо в Волгу. Епифанов это заметил.
– Валерка, тащи лопату! – отдал распоряжение своему шоферу Хайдукову.
Вместе с начальником штаба батальона ППС Юрием Хачатуровичем Саркисовым прокопал желоб и отвел гептил в сторону от воды. Была у Епифанова другая идея — собрать вытекающий гептил в молоковоз. Это было несложно. Но идею отвергли. Гептил решили собирать в обрезанные бочки, которые в спешном порядке укорачивали на «Лакокраске». Было потеряно время, и сотни литров яда вылились на землю.
Нем и слеп В 7 утра их сменили курсанты. Епифанов чувствовал себя муторно. Но выпил водки, поспал три часа, списал плохое самочувствие на бессонную ночь и пошел работать. Через два дня заболело горло. Пополоскал – не проходит. Пошел к врачу. А в горле опухоль! Областная больница запросила за операцию много денег. А не оперировать нельзя. Спасла Епифанова замглавврача медсанчасти УВД Нина Николаевна Климовская. Договорилась с московским госпиталем, там сделали операцию. А сама Нина Николаевна где-то достала и отправила больному ящик дефицитного детского пюре. Кроме пюре, есть Олег Игоревич ничего не мог.
После операции Епифанов потерял голос. Упало и зрение. Он ходил в черных очках, говорил, что ничего не видит и жаловался жене Нине Михайловне на резкое февральское солнце. Через год, в 40 лет, Епифанов вышел на пенсию. Батальон ППС вскоре расформировали. Ни с того ни с сего умер более молодой начштаба Юрий Саркисов. Умер Александр Лопухин, умерли многие из соприкоснувшихся с гептилом.
Для веры в государство В 80-х годах прошлого века Советский Союз погружался в глубочайший системный кризис. В первую очередь кризис происходил в головах. Люди были чрезмерно озабочены бытом, безразлично относились к работе, повсеместно нарушали технику безопасности. Как итог, страну захлестнул вал техногенных катастроф.
4 июня 1988 года на станции Арзамас-1 у секретного города Арзамас-16 взорвался грузовой состав с химикатами из Дзержинска. Погиб 91 человек, 1,5 тысячи получили ранения, полностью уничтожено 44 частных дома.
4 июня 1989 года на границе Башкирии и Челябинской области из-за утечки сжиженного газа взорвался трубопровод. В это время мимо проходили два состава с отпускниками. Погибли 575 человек. На месте обеих катастроф установлены мемориалы.
Это самые крупные железнодорожные катастрофы тех лет. По сравнению с ними ярославская весьма благополучна. Взрыва не было, а могли бы быть уничтожены Ленинский, Кировский районы, часть Дзержинского. Волгу спасли. На месте никто не погиб. Всего 26 человек официально отвезли в больницы с отравлениями.
Между тем участники аварии, с которыми нам удалось побеседовать, Олег Епифанов, врач «скорой» Нина Кузнецова, майор милиции Вадим Апахов, до сих пор болезненно переживают случившееся. Посттравматический синдром? Безусловно. Ведь потеряно
здоровье и не только.
– Это была глубокая психологическая травма. Мы тогда поняли, что каждый сам за себя, – объясняет супруга Епифанова Нина Михайловна. – Наш первый сын родился в деревне. Когда меня повезли рожать, машина перевернулась, роды получились тяжелые. Но я была уверена, нам помогут, не бросят, защитят. А после гептила наступила апатия. Вера в государство была потеряна.
Так чего же спустя 30 лет хотят эти выжившие беспокойные ликвидаторы? Они хотят не денег, не особого статуса с персональными выплатами, не персонального подхода в лечении. Они хотят, чтобы люди помнили о том, как в 1988-м город был спасен. Форма памяти может быть самой простой – мемориальная доска, знак, памятник. В конце концов, ликвидаторы гептильной аварии – 1171 человек – это заслужили. Они-то свою работу сделали хорошо.
Источник: Городские новости
06.06.2018 14:04